Дурак скучен, - сказал Наполеон
Со школьных лет сложился стереотип о Наполеоне. "Наполеон скрестил руки на груди", "Наполеон сидит в кресле на командном пункте, а вокруг падают снаряды"? "Наполеон наступил на ядро", "бабье лицо". Прочитав "Максимы" Наполеона, не перестаешь удивляться его уму, широкой образованности, глубине. Предлагаю продегустировать только некоторые из них, такое впечатление, что все это написано сегодня.
* * *
Как только колонии почувствуют в себе достаточно сил, чтобы отстоять себя, они захотят сбросить иго тех, кто их создал.
Моя власть не переживет ни одного дня, после того как я перестану быть сильным и, следовательно, опасным.
Произнося слово «народ», я имею в виду нацию, потому что я никогда не покровительствовал тем, кого многие называют народом, - всякому сброду.
Когда народ в государстве развращен, законы почти бесполезны, ежели не управляется оно деспотически.
Меня мало задевают пересуды обо мне парижан: они сродни надоедливым мухам, которые только и делают, что жужжат; мнения их подобны тому, как ежели бы обезьяна взялась судить о метафизике.
С того времени, как я стал во главе государства, я советовался только с самим собой, и это меня вполне устраивало; совершать ошибки я начал только тогда, когда стал прислушиваться к тому, что говорят советники.
Говорят, будто я оскорбил королеву Пруссии, - вовсе нет. Я только сказал ей: «Женщина, возвращайся к своей прялке и хозяйству».
Если бы Илиада была написана современником, никто не оценил бы ее.
Дурак имеет великое преимущество перед человеком образованным: он всегда доволен собой.
От ума до здравого смысла дальше, чем думают.
Самое верное средство остаться бедным – быть честным человеком.
Чернь судит о всесилии Бога по количеству священников.
Старики, которые сохраняют вкусы юного возраста, столь же смешны, сколь мало уважаемы.
Дурак скучен, ну а педант просто невыносим.
Нынешние вожди партий во Франции – это карлики на ходулях.
Нации не являются собственностью тех, кто ими управляет.
Случай – вот единственный законный повелитель во всей вселенной.
Во время революции можно попеременно быть то героем, то злодеем, подниматься или на эшафот, или на вершину славы.
На свете есть великое множество людей, воображающих, что они наделены талантом править единственно по той причине, что они стоят у кормила власти.
В хорошо управляемой стране нужна главенствующая религия и зависимые от государства священники. Церковь должна быть подчинена государству, а не государство церкви.
Если бы христианская религия могла заменить людям все, как того добивается ее горячие приверженцы, это явилось бы для них наилучшим подарком небес.
Человек высшего порядка бесстрастен по своей натуре: его хвалят, его порицают, - мало что имеет для него значение; он прислушивается только к голосу своей совести.
Льстецам несть числа, но средь них мало тех, кто умел бы хвалить достойно и прилично.
Французы любят величие во всем, в том числе и внешнем облике.
Если бы атеисты революции не вознамерились решительно все поставить под сомнение, их утопия была бы не такой уж плохой.
Девятнадцать из двадцати тех, кто управляет, не верит в мораль, но они заинтересованы в том, чтобы люди поверили, что они пользуются своей властью не во зло.
Перед высадкой в Каннах ни заговора, ни плана не существовало. Я покинул место ссылки, прочитав парижские газеты.
Европе брошен вызов: если второстепенные и третьестепенные государства не найдут покровительства у держав господствующих, они погибнут.
В литературе ничего нового уже сказать нельзя; но в геометрии, физике, астрономии еще есть широкое поле для деятельности.
Все в этой жизни есть предмет расчета: нужно держатся середины между добром и злом.
Я дал французам Кодекс, который сохранит свое значение дольше, нежели прочие памятники моего могущества.
Если офицеру не подчиняются, то он не должен более командовать.
В делах финансовых наилучший способ добиться кредита – не пользоваться им.
Государь не должен пасть ниже того несчастья, которое уготовано ему судьбой.
Первый порыв людей драгоценен: всегда нужно уметь им воспользоваться.
В отречении монарха есть своего рода ирония: он отрекается тогда, когда с властью его уже не считаются.
Если бы я разбил коалицию, Россия осталась бы столь же чуждой Европе, как, к примеру, Тибетское царство. Благодаря этому я обезопасил бы мир от казаков.
Аристократия существует у всех народов, постоянно, при всяких переворотах; разрушьте ее среди дворян, она тотчас же переместится в богатые и влиятельные семьи третьего сословия; подавите ее здесь, она опять всплывет кверху и явится среди народных главарей.
Римляне привыкли видеть царей в передней у своих сановников.
Цезарь ходил без всякой стражи, как простой гражданин; в доме его не было ничего пышного.
Цезарь, римлянин в душе, народный любимец, который всегда, в своих речах и сочинениях, выставлял с таким тщеславием чарующую мощь имени «римский народ».
Убивая Цезаря, Брут подчинился тому предрасудку, который почерпнул в греческих школах; он ставил Цезаря на одну доску с какими-то мелкими тиранами Пелопонесса, похищавшими власть над городом при помощи нескольких кознодеев.
Неисправимая чернь повсюду обнаруживает все тот же дух безрассудства.
В Европе более нет и речи о правах человека, а коли так, то людям только и остается, что убивать друг друга как бешенных собак.
Наилучшее разделение властей таково: избирательная, законодательная, исполнительная, судебная. Я строго следовал сему принципу в иерархии моей Империи.
Народ имеет собственное суждение, покуда не введен в заблуждение демагогами.
Самая невыносимая из тираний – это тирания подчиненных.
Я стараюсь умалчивать о глупых поступках некоторых из европейских монархов, подобно тому как не принято говорить о благосклонности прежних своих любовниц.
Существует род воров, которых законы не преследуют и которые крадут у людей то, что есть у них самого драгоценного, а именно – время.
Мадам де Сталь написала о страстях как женщина, которая вполне освоилась с предметом, о котором пишет. Она часто принимает сущую галиматью за нечто возвышенное и более всего пуста в тех случаях, когда претендует на глубокомысленность.
Всякое партийное сборище состоит из глупцов и негодяев.
Мое дворянство не было феодальным старьем: в бароны я жаловал из капралов.
Слово «либеральный», которое в нынешние времена столь чарует уши идеологов, это слово – моего изобретения.
Понаписали великие глупости о душе…
Надобно оставлять за собой право на следующий день посмеяться над теми своими мыслями, кои появились накануне.
Дабы погубить отечество, достаточно даже одного негодяя.
История, которая донесла до нас имя Фемистокла, не удостоила тем же имена его завистников.
Я сужу о гении по тому, как он выражает свою мысль.
Чернь не отличается здравомыслием; она, по обыкновению, любит повторять все те пересуды, кои говорятся по адресу человека незаурядного.
Ю. Прокуратов
февраль 2011
